Проректор МАИ М. Куприков предложил кластерную модель аэрокосмического образования

Советские кадры устарели как морально, так и по возрасту. В 2013 году мы подошли к рубежу, после которого процессы старения советских кадров на фоне отсутствия реинновационного обновления стали не обратимы. Кадров мало, и готовить их некому, а купить их нельзя, так как их не продают.

Кадры для аэрокосмического комплекса придётся готовить самим исходя из новых условий и требований динамично развивающихся интеграционных процессов.

Принципиальным отличием кадрового потенциала России 21 века является востребованность на мировом рынке. Вхождение в ВТО и участие в международных проектах поставило новые требования к компетентностной модели специалиста наукоёмкого машиностроения, но, к сожалению, не отменило старые требования. Мир без границ стал реальностью.

После окончания школы будущий специалист в 17 лет поступает в университет. Государство через контрольные цифры приёма тратит единоразово средства на пятилетнее обучение по программе специалитета. Все последующие годы на базе полученного образования до 60 лет полученная квалификация обеспечивает прибавочную стоимость. Несмотря на примитивизм модели, можно заметить, что с переходом на рыночные отношения появились тенденции развития рынка, не позволяющие работать по этой модели. Стремление к минимизации затрат на подготовку специалиста стало приводить к дисквалификации как специалистов, так и преподавателей, которые их готовят. В то же время корпорации, испытывая кадровый голод, не заинтересованы в длинных циклах обучения и стараются минимизировать затраты на подготовку кадров и максимизировать доход от их деятельности.

Но цикл заканчивается, как на Западе, к 35 годам. В России нет социальных предпосылок к реализации такой модели.

Рассмотрим модель оптимизированной схемы аэрокосмического образования. Например, инженерного как базового (с 17 до 22 лет) на базе 5.5 летнего специалитета. Второго высшего лингвистического (с 19 до 22 лет) на базе трёхлетнего бакалавриата параллельно со специалитетом. Третьего высшего (экономического, юридического или управленческого образования) на базе двухлетней магистратуры. Законченный цикл компетентностной модели современного специалиста, готового к рынку по возрасту, соответствует 25 годам. Принципиальным отличием этой модели от первой является финансовое обеспечение. В первой ситуации 100% финансовое обеспечение реализуется на основании контрольных цифр приёма, т. е. через бюджетное финансирование. Во второй ситуации бюджетное финансирование обеспечивает только первый из трех сегментов образования, через контрольные цифры целевого приема. Второе и последующие образования платные. Кто на рынке может выступать в качестве финансового обеспечения — госбюджет через КЦП, родители, корпорации (в рамках целевого приёма за бюджетные деньги) и работодатели (в рамках целевого обучения за деньги предприятий).

Компетентностную модель выпускника можно отнормировать зачётными единицами (з. е.). Так, специалитет составляет от 300 до 360 з. е., бакалавриат — 240 з. е. и магистратура — 120 з. е. По оценкам экспертов общий объём компетенций современного специалиста находится в пределах 1000 +100 з. е. Это означает, что еще как минимум 5 раз надо пройти повышение квалификации в рамках ДПО.

Длинный цикл обучения и сложная модель финансирования как ключевые вызовы реализации инженерного образования вывели на передний план роль системного интегратора. Он гарантирует вход и выход в образовательном цикле специалиста.

Кто может быть системным интегратором в аэрокосмическом образовании? За вход и выход отвечает вуз. В выходе коренным образом заинтересована корпорация. Особенностью этой развилки является «генетическая» связь вуза и работодателя с мутациями, вплоть до подмен. Вузы начинают проектировать, строить и серийно производить самолёты (например, Авиатика-890, Китёнок, Рысачёк), а корпорации — готовить кадры, создавая корпоративные университеты и т.д. Такая ситуация характеризуется самодостаточностью и самоуверенностью как одних, так и других, что ведёт в тупик обоих. Так, например, аэрокосмические вузы переходят в политехническую зону, реализуют непрофильные укрупненные группы специальностей (например, сервисного, экономического и юридического профиля), от проектных специальностей переходят к послепродажному обслуживанию и управлению качеством жизненного цикла продукции и т.д. Большой задел и высокая планка аэрокосмической отрасли ещё длительное время позволят им безбедно существовать в старой модели, обеспечивая подготовку кадров для смежных отраслей. На бирже труда выпускников нет, но это — наивный оптимизм.

При сохранении текущей ситуации неизбежно дальнейшее ослабление и разрыв «генетических» связей между цепочками развития отраслей и вузов.

В среднесрочной перспективе это приведёт к потере жизнеспособности этих систем как национальных. Последующая за этим потеря суверенитета этими системами несёт риск утраты существенной части суверенитета государства в целом.

Первые признаки уже на лицо. Кадровый голод специальных кафедр вузов уже сегодня не восполним. Список потерь можно продолжить, но лучше поставить задачи для изменения ситуации.

Воссоздание и укрепление «генетически» обусловленных связей между цепочками развития вузов и отраслей путём сопряжения их на каждом этапе стратегического развития:

• Формирование гипотезы бизнес-модели развития отрасли (Ростехнологии, ТРВ, Роскосмос, ОАК, Росатом).
• Разработка профессиональных стандартов на основании бизнес-модели.
• Разработка образовательных программ с участием корпораций по компетенциям в рамках профстандартов.
• Разработка совместных планов НИОКР.
• Общественная аккредитация образовательных программ и сертификация выпускников специалистами корпораций.
• Формирование требований к нормативной базе, обеспечивающей «генетическую» взаимосвязь отрасли и вуза (базовые кафедры, совместные лаборатории, кластеры, сетевые кафедры и т.п.).

Особенностью развития авиационного бизнеса в 21 веке стала «разомкнутость» цепочки жизненного цикла изделий, а значит и специалистов. Часть работ по гражданской авиационной технике передаётся на аутсорсинг в другие страны и международные корпорации.

Участвуя в мировом распределении труда, надо не забывать, что наших специалистов, подготовленных на высшие квалификационные уровни, международные корпорации Боинг и Аэрбас успешно используют. Причём на работах соответствующих нижнему квалификационному уровню, но это ещё полбеды. Многие из них успешно находят себя в смежных отраслях, использующих те же технологические платформы. В то же время притока специалистов из-за рубежа к нам пока не наблюдается. И, если честно говорить, мы их не готовы и принять. Система экспортного контроля и безопасности действует на всех предприятиях аэрокосмического комплекса, как наследство от былого. Трудности вызывает даже прохождение практики студентами из других стран как ближнего, так и дальнего зарубежья. Например, у обучающихся в МАИ по офсетным программам, связанным с продажей самолётов Су-27 и МиГ-29, на предприятиях и КБ, где эти самолёты проектировались и производились.

Количество и профиль университетов в высшей школе России предопределён и сформирован острой нехваткой кадров и бурным развитием отраслей в 30-е годы прошлого века. Характерной чертой тридцатых и сороковых годов было участие в учебном процессе лидеров отрасли. Так, например, А. Н. Туполев, Б. Н. Юрьев, А. С. Яковлев, В. М. Мясищев и т.д. сами готовили для себя кадры, будучи деканами факультета самолётостроения и/или заведующими кафедрой проектирования самолётов. Генеральные конструктора сами писали учебные планы (например, С. П. Королёв) и читали лекции по ключевым курсам — на входе «Введение в специальность», а на выходе «Проектирование самолётов» (Например С. М. Егер).

Эти традиции продолжаются и сейчас. Так, в МАИ кафедрой проектирования самолётов заведует академик РАН М. А. Погосян — президент ОАК; проектирования ракетного вооружения — генеральный директор ТРВ Б. В. Обносов, кафедрой 305 — генеральный директор ЦАГИ, член-корреспондент РАН Б. С. Алешин и т. д.

Характерной чертой аэрокосмического образования является его объектно ориентированная обусловленность. Конструкторские бюро были сконцентрированы в Москве, а вот серийные заводы и отраслевые НИИ имели более обширную географию. Две тенденции интеграции в инженерном образовании породили понятие базовых кафедр для НИИ и Завод-ВТУзов для серийных заводов. В последующем из Завод-ВТУзов выросли самобытные Университеты (например РГАТУ, СибГАУ, СГАУ) со своими ключевыми компетенциями В Российской практике в советский период сложилась своя модель интеграционных процессов. В отличие от западных практик, где явно преобладает сосредоточение интеграционных процессов в университетских комплексах, в России формировалась «триада» интеграции науки и образования:

• Интеграция на базе научных организаций

Знаковым событием стало создание в 1952 г. Московского физико-технического института, многие кафедры которого изначально базировались в ведущих академических и оборонных институтах. Набор его факультетов и специальностей расширялся и корректировался по мере эволюции научно-технических приоритетов и кадровых потребностей наукоемких отраслей промышленности, а студенты сочетали обучение с научной работой.

• Интеграция на базе университетов

Создание Московского инженерно-физического института, который уже в начале 1950-х годов стал формироваться как крупный центр фундаментальных исследований.

• Интеграция на базе наукоградов

Создание Новосибирского академгородка. Такая «триада» успешно обслуживала советскую экономику, вплоть до начала 1990-х годов.

Но недостаточная системность постперестроечных реформ практически свела к нулю все преимущества интеграционных процессов, а в отдельных случаях, вывела их за рамки правового поля.

Автономность, а также существенная неполнота, фрагментарность и противоречивость нормативно-правовой базы сфер образования и науки, усиливала зависимость этих сфер от норм и требований прочих отраслей законодательства (прежде всего бюджетного, налогового, гражданского), которые к концу 1990-х годов фактически поставили вне закона действовавшие институты интеграции и блокировали создание новых.

И только в конце 2007 г. был принят федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам интеграции образования и науки» (далее — закон об интеграции), который частично разрешил наболевшие проблемы.

Интерес к интеграционным процессам острее возникает в сложные переходные периоды, когда требуется быстрое эффективное восстановление экономики.

И, несмотря на все многообразие интеграционных форм, на современном этапе, государство планирует восстанавливать все ту же «триаду».

Закон об интеграции позволяет вновь узаконить «физтеховскую» модель.

За последние два года в России начали функционировать более двух десятков Национальных исследовательских университетов (НИУ). В аэрокосмической отрасли это три старейших вуза — Московский авиационный институт (государственный технический университет), Самарский государственный аэрокосмический университет (СГАУ) и Казанский государственный технический университет им. А. Н. Туполева. Также на правительственном уровне было принято решение о создании Национального центра авиастроения — наукоград Жуковский.

Но не все интеграционные процессы равнозначны. Учитывая децентрализацию и географию предприятий аэрокосмической отрасли и возникающие при этом и финансовые и организационные сложности в создании единого отраслевого исследовательского центра, в авиаракетостроении наиболее востребованной оказывается первая модель интеграции.

В 2009 году в Правительстве был утвержден порядок создания «базовых» кафедр.

Сразу после этого в МАИ были реорганизованы и вновь созданы одиннадцать «базовых» кафедр. Анализ деятельности и динамики создания «базовых» кафедр в авиаракетостроении позволяет сделать вывод о целесообразности функционирования таких кафедр не только на базе научных, но и на базе проектно-конструкторских организаций, а также высокотехнологичных производств, различных форм собственности. Это в первую очередь затрагивает интересы кафедр, ведущих подготовку по проектно-конструкторским и технологическим направлениям.

С сентября 2013 года в законе об Образовании в статьях 27 и 72 прописана возможность создания базовых кафедр не только в научных организациях, а это означает, что их можно создавать на серийных заводах, в авиакомпаниях, опытно-конструкторских бюро и т.д.

Предельной размерностью, до которой выросли базовые кафедры, явились филиалы на базе отраслевых НИИ, например, филиал МАИ в г. Ахтубенске «Взлёт» на базе ГЛИЦ.

Филиал МАИ «Восход» обеспечил решение кадрового и социально-демографического вопроса для целого города Байконур, сформировав региональный кластер в составе МИК Энергия, МИК Прогресс, стартовых комплексов и т.д.

В творческом плане более примечательна судьба филиала МАИ «Стрела» в г. Жуковский. Удельная плотность на квадратный километр кадров высшей квалификации (докторов, профессоров, академиков РАН и т. д.) в городе одна из самых высоких в мире. Данный фактор предопределил перерастание количества в новое качество. Так, на правительственном уровне было принято решение о создании Национального центра авиастроения — наукоград Жуковский.

В Жуковском расположены ведущие отраслевые НИИ (ЦАГИ, ЛИИ, АО), КБ (ЭМЗ им. В.М.Мясищева), НПО Тихомирова и т. д.

Филиал МАИ «Стрела» явился прообразом кластерной модели подготовки кадров для нескольких корпораций и отраслевых НИИ, КБ и серийных заводов совместно на общей базе и в одном коллективе. Научно-педагогический коллектив состоит из профессорско-преподавательского состава, трудовые книжки которых лежат в организациях разной подчиненности.

Кластерная модель взаимодействия интегрирует ключевые и прорывные компетенции в единый процесс при подготовке специалистов для наукоёмкого машиностроения.

Взаимодействие участников кластера регулируется системным интегратором.

Разная межведомственная подчиненность, в отличие от советской модели, не позволяет работодателю выступать в роли системного интегратора.

Головной вуз как системный интегратор характеризуется нейтральностью для всех участников образовательного процесса и для большинства участников предпочтителен.

Место кластера в структуре основных образовательных программ характеризуется вариационной частью. В специалитете её объём составляет 15%, в бакалавриате 50%, а в магистратуре 70%. Этот факт однозначно показывает, что для кластерной модели образования магистратура даёт возможность гибкого реагирования на запросы и вызовы времени.

Ещё одна развилка, логично вытекающая из кластерной модели образования, — это модель сетевой кафедры. Сетевая кафедра это организационная структура, имеющая в своём составе головную профильную кафедру в метрополии, методически и кадрово зависимые от неё кафедры того же профиля на филиалах университета и, наконец, базовые кафедры того же профиля, реализующие программы прикладного характера. Головная кафедра обеспечивает незыблемость научной школы посредством разработки основных образовательных программ, унификации учебно-методических комплексов и состоит, как правило, из штатных сотрудников университета.

Ей в противовес, базовая кафедра обеспечивает мобильное реагирование на изменение технологической платформы и состоит в большинстве своем из совместителей, которые имеют большой практический опыт. Если количественно головная кафедра это коллектив от 50 до 100 человек: около 20-30 ППС, 20 аспирантов и 20 научных сотрудников, то базовая кафедра — это от 5 до 10 ППС.

В законе об образовании прописаны сетевые формы образования. Однако отсутствие нормативной базы сдерживает реализацию этой формы обучения.

Основная дебютная идея сетевой кафедры — это сохранение единой учебно-научно-методической базы метрополии при реализации образовательных программ на базовых кафедрах использующих инфраструктуру и кадровый потенциал головных НИИ, ОКБ и т.д. Взаимное обогащение головной и базовых кафедр, находящихся в диалектическом единстве и противоречии, обеспечивает устойчивость развития сетевой кафедры в целом.

Участники кластера могут создавать наблюдательные советы. Объективной предпосылкой к этому должна быть модель автономного учреждения. В составе наблюдательных Советов роль корпораций, как ключевых работодателей, может быть по функционалу реализована как регулятора системного интегратора.

В Российской практике гарантией качества образования для наукоёмкого машиностроения является интеграция фундаментальной и отраслевой науки, проектантов и эксплуатантов на базе единых профессиональных и образовательных стандартов.

ВЫВОД

Сетевая кафедра — это ключевой элемент образовательного кластера.