«Это часть моей судьбы»: 95-летняя выпускница МАИ вернулась в альма-матер

Фото: Пресс-служба МАИ / Личный архив

Альма-матер остаётся в сердце навсегда – и лучшим доказательством тому стал визит в Московский авиационный институт его 95-летней выпускницы Людмилы Ильиничны Лукьянченко, что символично – в год 95-летия родного университета. Эта встреча приобрела особый символический смысл: ветеран, чья судьба неразрывно связана с историей института, вернулась, чтобы поделиться бесценными воспоминаниями. 

Людмила Ильинична, вы впервые за долгое время вновь оказались в стенах МАИ: посмотрели на то, какими стали лаборатории, где вы когда-то сами проводили опыты, оценили, насколько сильно изменились лекционные классы. Что вам запомнилось больше всего?

— Первое, что бросилось в глаза, совсем не аудитории, а лица людей. Прекрасные, светлые, добрые, умные. Я всегда считала, что ум – это высшая форма красоты. Увидела – и сразу на душе стало тепло: я убедилась, что мой МАИ жив, и он всё так же полон настоящих людей. 

Если говорить о том, как сильно всё изменилось со времён моей учёбы – да, это действительно так. Но от этого только радостнее на душе – МАИ точно меняется к лучшему!

Давайте вспомним, как вы поступали в МАИ. Почему выбрали именно этот университет? 

— Если честно, это была настоящая борьба. В школе думала, что буду художником, готовилась поступать в Текстильный институт, но в один момент внутри что-то переключилось: подумала — мой отец военно-морской лётчик, тетя окончила МАИ, зачем экспериментировать? Я собрала все документы и рванула в Московский авиационный.

Тогда девушек в техническом вузе было совсем немного. Не чувствовали давления?

На заводе впоследствии, например, обсуждали между собой: «Зачем девочек в МАИ принимают? Это мужское дело». Но однажды один рабочий сказал: «А вы заметили, какие у них умные детишки рождаются?» – вот и весь ответ. 

А в МАИ преподаватели к нам относились хорошо. Без предвзятости. На факультете у нас даже почти поровну было мальчишек и девочек.

Каким был ваш курс? Жили дружно?

Очень дружно жили. У нас не было кураторов – мы сами себя воспитывали. Даже из комсомола исключали, если надо. Все подрабатывали. Мальчишки, например, – кто грузчиком, кто ещё где-то. В общежитии атмосфера тоже была непередаваемая. У мальчишек в комнате – плакаты: «Что надо?», «Будем жить без дотаций», «Кончил дело – уходи». Наказания за мат – штрафы, у нас была целая система: если ругнулся – кладёшь определённую сумму (сейчас уже не вспомню, сколько) под ножку кровати, потом эти деньги собирались и что-то покупалось для общих нужд.

А однажды свадьбу в общежитии устроили – ребята из нашей группы поженились на четвёртом курсе, а мы всё организовали. Ох, какое было время!

А преподаватели были строгими? Можно сказать, что кто-то из них был особенно любимым?

— Конечно, были любимые. Фамилии всех не помню, но расскажу вот что. Один был просто волшебный — читал у меня сопромат. Умница, душа! Я с переломанной ногой пришла на экзамен в январе, всё равно сдала на «отлично». А другой, по металлургии, был, наоборот, очень строгий. Как-то сказал нам: «Если вы не можете терпеть меня одного, то как мне терпеть всех вас?» Вот так! Представляете? 

Ещё помню одного доктора экономических наук, который читал лекции в МАИ по приглашению. Удивительно, но его очень заботило моральное воспитание студентов. Он также всё время обращал внимание на нашу грамотность, а ещё всегда был одет с иголочки и на каждую лекцию приходил в новом костюме.

Уважали мы таких педагогов с большой буквы. Очень уважали.

Можете вспомнить самый яркий момент из вашей студенческой жизни, который не забудешь ни при каких обстоятельствах?

— Ох, у нас было столько всего! Но, пожалуй, один случай навсегда запомнила. На первом курсе я стала ходить в изостудию – рисовала с детства, как уже говорила, это была моя отдушина. Там меня заприметили и пригласили в «Окно Пропеллера» – юмористическое приложение к газете «Пропеллер». Рисовали шаржи, писали стихи… Весело было. Проводила там больше времени, чем подчас на учёбе. И однажды по этому поводу меня вызвали в комсомольское бюро. 

Мне объявили: персональное дело. Захожу, в алом берете, чёрном пальто. А мне в лоб: «Она даже берет не сняла!». И начали читать нотации: мол, ей факультет до лампочки, уровень МАИ подавай – а для родного факультета ничего не делает (не считая пропуска занятий). Я испугалась, когда сказали, что меня гнать надо. Но потом взяла себя в руки: наладила учебный процесс и решила параллельно заниматься творчеством на родном факультете. Так, например, вместе с ребятами мы запускали «киноленту» – рисовали плакаты, развешивали вдоль стены с иллюстрациями и подписями. Больше ко мне вопросов не было.

Куда вас распределили после выпуска? Кем вы трудились?

Нас, экономистов, три министерства распределяли. Меня распределило Министерство военно-морского флота, и я уехала в Севастополь. Работала на военном заводе №1127 Черноморского Флота. Мы тогда шутили там постоянно: 11 рабочих и 27 инженеров. Ну надо же так?! Там у нас проходили атомные учения, за участие у меня даже благодарность есть. Там же я вышла замуж.

Как сложилась ваша профессиональная жизнь дальше?

После возвращения из Севастополя я работала в Госплане, Госкомстате, Госстрое. Позже поступила в аспирантуру в Академию наук Молдавии, защитила диссертацию, стала преподавателем экономики. Мне сказали: «Вы будете алмазом в короне кафедры». Я всегда считала: преподавать должен человек, который «производства понюхал». К каждой лекции готовилась. Меня радовало, когда студенты чувствовали уважение – так и должно быть.

Что для вас сегодня значит МАИ? Прошло столько лет после выпуска, а вы всё равно захотели вернуться. Почему?

— МАИ для меня – это не просто университет. Это часть моей судьбы. Он со мной навсегда. Я – дочка военно-морского лётчика. МАИ – это гордость, радость, тепло. Это мы, маёвцы – те, кто никогда не опускает руки.

Какой бы совет вы дали студентам сегодня с высоты вашего опыта?

— Живите с наслаждением. Идите туда, куда тянет. Не опускайте руки. Ум, труд, доброта – вот чем силён человек. И пусть вам всегда будет куда стремиться