Профессор МАИ о вызовах экономике в условиях коронавируса

В гостях у еженедельника «Аргументы недели» заведующий кафедрой 501 «Менеджмент и маркетинг высокотехнологичных отраслей промышленности» Московского авиационного института, член Президиума Вольного экономического общества России, член экспертного совета по высшему образованию при комитете Госдумы по образованию и науке, доктор экономических наук, профессор Роман Сергеевич Голов.

— Роман Сергеевич, где, по-вашему, кроются истоки эпидемии коронавируса? Является ли этот патоген рукотворным или стал следствием сложных природных мутаций известных нам вирусов MERS и SARS?

— Я внимательно слежу за развитием этой пандемии ещё с января, когда в интернете появилась информация о первых заражённых в провинции Ухань. Уже тогда, анализируя данные о тяжести симптомов заболевших, уровне смертности, колоссальной нагрузке на систему здравоохранения и распространении этого вируса по территории Китая, несмотря на жёсткие карантинные меры, я понял, что человечество впервые за 100 лет с эпидемии «испанки» столкнулось с действительно серьёзной угрозой всему своему привычному укладу жизни.

Последующие недели лишь подтвердили мои опасения по поводу глобального распространения коронавируса и неэффективности имевшихся на тот момент средств его сдерживания. В первую очередь, с человеком сыграла злую шутку его мобильность, которая обеспечивала перелёты миллионов туристов, бизнесменов и эмигрантов: возможность долететь в любую точку света на самолёте вместе с нами использовал и коронавирус, превративший некоторых путешественников в подобие «биологических бомб», обеспечивающих его доставку во все страны мира.

К настоящему дню в число участников «коронавирусного клуба» входят практически все страны. При этом, доминирующей версией природы коронавируса в политическом и экспертном поле является как раз рукотворный характер данного патогена, а поиск истоков этого вируса многими сегодня отождествляется с поиском виновных в его создании и распространении. Эта тема стала самым активным предлогом для многочисленных политических спекуляций различными странами и в равной степени привлекает как крупных политиков, экспертов, телеведущих, так и миллионы простых обывателей. На мой взгляд, чтобы однозначно быть уверенным в том или ином происхождении вируса, у нас пока слишком мало реальных данных. Мне бы не хотелось становиться очередным автором конспирологической теории или «бульварной сенсации» по данному вопросу. Однозначно пока можно заявить лишь то, что эта пандемия — первый в новейшей истории человечества катаклизм, оказывающий столь разрушительное влияние на экономику и социальное развитие общества.

Доказательством этому служит тот факт, что сегодня практически каждый выпуск новостей и новостная лента ведущих информационных агентств на 60–70 процентов заполнены различными новостями о коронавирусе, тогда как привычные новостные поводы отошли на второй план. Иными словами, вирус не только изменил привычную жизнь людей, но и полностью переформатировал то информационное поле, из которого мы ежедневно черпаем информацию.

— Вторым пусковым механизмом нынешнего кризиса в России стал ещё и конфликт по поводу сокращения объёмов нефтедобычи, который совсем недавно привел буквально к экономической войне между нашей страной, ОПЕК и США. Рухнувшие в результате этого цены на нефть создали дополнительные убытки и риски для российской экономики. Как Вы можете прокомментировать данное событие и какое оно окажет, на Ваш взгляд, влияние на развитие отечественной экономики в ближайшее время?

— Мировой нефтяной кризис в принципе был неизбежен, неважно, случился бы он в этом или в следующем году. Надо понимать, что сама ориентация экономики на ресурсную модель развития уже несёт в себе значительные риски, поскольку те же мировые рынки углеводородов являются крайне нестабильными и очень чутко реагируют на изменения фундаментальных экономических факторов во многих других отраслях экономики. Я неоднократно писал об этом в своих статьях, где утверждал, что так называемая «нефтяная игла» представляет собой крайне неустойчивый фундамент для нашей экономики. Как мы видим сейчас, серьёзный надлом этой «иглы» произошел в самый неподходящий момент, когда экономика и так, фактически, остановилась из-за начавшейся пандемии.

При этом, основной экспортный ресурс России оказался практически полностью невостребованным, а это значит, что, при сохранении подобной тенденции, руководству государства предстоит в ближайшее время полностью перекраивать наш бюджет, дабы обеспечить исполнение хотя бы базовых обязательств. Фактически, мы наблюдаем весьма редкое в экономике явление — отрицательный синергетический эффект. Обычно сам термин «синергетический эффект» (эффект взаимодействия) используется учёными в приложении к некому дополнительному приросту эффективности некой системы — организации, предприятия, отрасли и т. д. Но в нашем случае слияние этих двух факторов — коронавируса и «нефтяной войны» — привело к обратному явлению, когда их сложение привело к усиленному ослаблению нашей экономики.

В очередной раз особо отмечу, что переход от ресурсно-ориентированной к высокотехнологичной экономической модели необходимо было совершить ещё в прошлом десятилетии нового века. В основе этого перехода должна лежать системная реиндустриализация экономики с целью создания собственной конкурентоспособной высокотехнологичной промышленности. В мире, где инновации и высокие технологии уже сегодня окружают большинство людей в обыденной жизни, лидерами глобальной экономики становятся не нефтегазовые концерны, а создатели и производители инновационной продукции и услуг. А нефть и газ из разряда объекта наибольшего внимания рыночных игроков переходят в разряд тех ресурсов, которые, в числе прочих, просто используются для поддержания технологических процессов на современных предприятиях. Но главной ценностью эти ресурсы уже давно не являются. Главная ценность сегодня — это как раз инновационная продукция, которая производится данными предприятиями. Это значит, что, если, к примеру, в ближайшие годы будут изобретены топливо и иные горюче-смазочные материалы на основе возобновляемых источников энергии дешевле, нежели их углеводородные аналоги, и способные работать в том же оборудовании и двигателях, то про нефть и её производные забудут уже через месяц. И можно только догадываться, что ожидает ту экономику, которая полностью зависима от экспорта углеводородов.

В этой связи уже в наступившей новой экономической реальности, где цена за баррель нефти едва превышает отметку в 20 долларов, я хочу повторить свой ключевой тезис: экономическое лидерство России, её основной потенциал лежит именно в развитии собственной конкурентоспособной высокотехнологичной промышленной системы.

— Многие эксперты сегодня крайне негативно оценивают последствия введённого властями карантина на состояние и без того ослабленной российской экономики. Закрытие сотен и тысяч магазинов, компаний, кафе и кинотеатров — ещё в январе мы о таком не могли даже думать. Как Вы оцениваете состояние российской экономики, основные риски и видите ли какие-то перспективы развития?

— Я могу согласиться с тем, что принятые карантинные меры действительно оказывают существенное влияние как на экономику, так и на наше общество. В то же время, эти меры сейчас объективно необходимы, чтобы избежать резкого скачка заболеваемости и смертности от нового вируса. Если мы обратимся к примерам стран, в которых распространение коронавируса удалось предельно замедлить, то увидим, что, в основном, это было достигнуто благодаря крайне жёстким карантинным мерам, когда штраф за оставление своего дома мог составлять тысячи евро. Да, сейчас это кому-то кажется жестоким, бесчеловечным — запирать людей в их домах, ограничивать привычные социальные потребности, оформлять пропуска для выхода из квартиры. Но нам надо помнить, что в действительности бесчеловечен как раз коронавирус, от заражения которым нас всех пытаются оградить. В России, кстати, значительную часть выборки заразившихся им составляют люди молодого и среднего возраста, то есть экономически активное население.

Как экономист, могу сказать, что для нашей экономики эта пандемия — сильнейшее потрясение с момента распада Советского Союза. Останавливаются целые отрасли, связанные со сферами развлечений, питания, торговли, индустриями моды и красоты. За сухими цифрами статистики закрытых заведений и компаний — десятки и сотни тысяч реальных трагедий тех людей, которых накрыл настоящий экономический шторм. Многие из них — честные труженики и профессионалы, посвятившие своей профессии всю жизнь, а теперь в одночасье оказавшиеся просто без элементарных средств к существованию. В этом контексте я приветствую те меры адресной помощи таким людям со стороны государства в рамках программ центров занятости, а также те действия, которые сегодня предпринимает власть для поддержки бизнеса. В то же время, я считаю, что пока это самые базовые меры и они должны быть существенно расширены. В первую очередь — для сохранения социальной стабильности и предотвращения разгула уличной преступности.

Преодоление тех экономических и социальных испытаний, в которые погрузились сегодня многие страны, требует от нас кардинального переосмысления самих основ созданных нами экономических систем. В прежнее, куда более стабильное время, в центре внимания государства и рынка находился капитал, его преумножение на основе использования различных экономических сил и факторов. Сейчас же, на мой взгляд, в центр этого всеобщего внимания должен быть помещён человек, в последние десятилетия уменьшенный капиталистической системой до уровня незначительной функции, обслуживающей этот капитал. Те острые кризисные потрясения, которые мы переживаем сегодня, способны дать цивилизационный шанс разумному и сбалансированному с учётом существующей модели глобальной экономики социализму, в котором человеческая жизнь и благополучие ставятся выше так называемой «экономической целесообразности» поддержки тех или иных слоев населения. Именно это, на мой взгляд, является лучшей мерой противодействия тем катастрофическим социальным потрясениям, в которые могут погрузиться различные страны уже в ближайшие месяцы.

— Иными словами, эта пандемия даёт человечеству шанс на некую «глобальную перезагрузку гуманности»?

— Не только гуманности. Сама по себе гуманность является естественной для человеческой психики — испытывать сочувствие к другому человека учат родители с самого детства и это вполне естественно. Я говорю о том, что в новой системе экономических координат государству, бизнесу и обществу предстоит выстраивать такую систему социальных и экономических взаимоотношений, которая позволила бы удержать баланс, не допустить скатывания этого общества к примитивной борьбе за собственное выживание, где «все средства хороши». И удержать общество от погружения в эту борьбу могут только своевременно предпринятые государством, бизнесом и крупными моральными авторитетами меры, нацеленные на обеспечение людей теми базовыми благами, которые необходимы им для поддержания основных биологических функций.

Согласитесь, убеждённому капиталисту просто так расстаться с некой суммой ради такой цели весьма болезненно. Вот в этой атомизации общества, взаимной отчуждённости людей, особенно находящихся на разных социальных уровнях — наша ключевая проблема. В этом смысле пандемия коронавируса — испытание того доверия друг к другу, без которого какая-либо взаимопомощь невозможна в принципе. Потому что капитализм учит, прежде всего, конкуренции — обыграть другого и забрать себе весь выигрыш. А в условиях пандемии именно такой подход — основа зарождения значительной части преступности. Напротив, если различные участники экономики находят в себе силы поделиться чем-то с тем, у кого вообще ничего нет — одно это способно сократить ожидаемую экспертами волну преступности на 90 %, потому что многие начнут совершать преступления лишь от чувства острого голода или необходимости накормить свою семью.

С точки зрения мер государственной поддержки я могу рекомендовать не только выплаты из центров занятости — согласитесь, в регионах они составляют весьма скромную сумму, — но и меры адресной поддержки людям, оказавшимся в сложной ситуации. Прежде всего — раздачу таким семьям продуктовых наборов и бесплатных жизненно необходимых им лекарств. Кроме того, с учётом долгосрочных изменений отраслевых трендов необходима организация бесплатных онлайн-курсов переобучения и переподготовки на те специальности, которые будут востребованы в ближайший год. Тем самым, вспоминая известный афоризм, мы дадим людям не только «рыбу», но и «удочку» — возможность самостоятельно зарабатывать в новых условиях. Уверен, для многих экономически активных граждан эта возможность даже ценнее, поскольку благодаря этому они останутся хозяевами собственной жизни и сами смогут выбирать путь дальнейшего профессионального развития.

Кроме того, государством должны быть организованы крупные онлайн-службы психологической помощи, психологи которых смогут оказывать бесплатную для граждан психологическую поддержку семьям, находящимся в вынужденной самоизоляции. В их штат с учётом масштаба общественного запроса на такого рода помощь временно можно принять частных психологов и специалистов коммерческих психологических центров по аналогии с привлечением к борьбе с коронавирусом сотрудников частных медицинских организаций. Не секрет, что для подавляющего большинства социально активных людей такая самоизоляция — огромный стресс и проверка прочности взаимоотношений с супругами и другими близкими родственниками. При этом далеко не все они владеют даже азами семейной психологии и не в состоянии самостоятельно решать возникающие конфликты без скандалов. Благодаря этой мере мы кардинально снизим количество случаев домашнего насилия и бытовых конфликтов, а также потенциальных разводов.

— Некоторые эксперты уже сейчас говорят о том, что мировую экономику ожидают необратимые перемены в ближайшем будущем. При этом, большинство политиков, насколько мы можем судить, видят это будущее весьма туманно. Роман Сергеевич, как по-вашему, насколько сильно изменится мировая экономика и каким образом это отразится на жизни рядовых членов общества?

— Если посмотреть на общую картину тех процессов, которые сейчас развиваются в мире, то можно отметить, что нынешняя пандемия стала определённым «водоразделом» между экономическими циклами. С позиции экономической науки, её влияние на глобальную экономику оказалось достаточно многофакторным. С одной стороны, мы наблюдаем кардинальные изменения в целом ряде отраслей, так или иначе связанных с путешествиями, торговлей, развлечениями, социализацией. Эти отрасли напрямую влияют на широкий набор внутренних смыслов людей. К примеру, те же путешествия для большинства стали условием социальной успешности, широкого кругозора, возможности доказать другим свою значимость посредством ведения профиля в социальной сети Instagram. Здесь же — возможность приобретать брендовую одежду и современные гаджеты, столь серьёзно воспринимаемая молодыми людьми как основной фактор успешности в их социальном окружении. Лишение этих и других подобных возможностей люди воспринимают крайне болезненно. Им тяжело адаптироваться к новой реальности. Но куда более масштабны те перемены в мировой экономике, которые сейчас только начинают разворачиваться. Вынужденная самоизоляция людей подтолкнула их к использованию в качестве единственно доступных средств для социализации компьютера с подключением к интернету и смартфона. Кроме того, именно в цифровой формат переводятся образование, удалённая работа, все доступные сегодня развлечения.

С этой позиции пандемию можно назвать сильнейшим катализатором тех процессов цифровизации, которые и так уже развивались в последние годы достаточно активно. Фокус внимания бизнеса постепенно переходит от организации процессов в реальном мире к развитию цифровых коммуникаций, созданию цифровых продуктов. Ещё Аристотель писал, что природа не терпит пустоты. А экономика, по сути своей — выражение человеческой природы, её страсти к созиданию и самореализации. Поэтому бизнес сегодня, потеряв значительное поле для проявления активности в реальном мире, устремился в виртуальное пространство, стремясь восполнить потери от закрытия магазинов, развлекательных центров, ресторанов, кинотеатров. Это, в свою очередь, неизбежно подтолкнет разработчиков компьютерного оборудования и программного обеспечения к активной работе над совершенствованием тех инструментов, которыми человечеству в ближайшее время предстоит заменить все богатство красок и эмоций от реального общения, путешествий, дружеских встреч. Соответственно, цифровизация начинает активно пронизывать не только профессиональное поле деятельности людей, но и их личное пространство, а её технологии становятся проводниками живых человеческих чувств, обуславливая саму возможность общения в условиях вынужденной самоизоляции.

В конечном счёте, эти и другие изменения глубоко отразятся на всей мировой экономической системе. Уже сегодня мы можем видеть, что пандемия стала серьёзным стресс-тестом для экономик всех государств. Примечательно, что даже страны с сильной экономикой и большим запасом прочности оказались не готовы к той нагрузке, которая возникла вследствие распространения коронавируса. Это очень важный фактор, который нельзя упускать из внимания. У руководства государств появилась уникальная возможность воочию убедиться в реальной выносливости их экономических систем и моделей с тем, чтобы усовершенствовать их в будущем, и я очень надеюсь, что они сделают правильные выводы из всей этой ситуации. Прежде всего, это касается совершенствования мер медицинской и экономической поддержки населения, создания более крупных продуктовых резервов, увеличения объёмов производства оборудования для поддержания жизни людей, критически ослабленных той или иной болезнью.

К примеру, сейчас аппараты ЭКМО в некоторых небольших странах можно пересчитать буквально по пальцам. В эту же категорию входят аппараты ИВЛ и подобная медицинская техника.

— Насколько мне известно, в экспертном поле каких-то внятных ответов и чётких решений по организации работы оказавшихся закрытыми компаний и учреждений пока нет. Видите ли Вы сейчас какой-то способ возобновления деятельности компаний из пострадавших отраслей?

— Вопрос очень интересный и своевременный. Сейчас мы имеем дело с ограниченной поддержкой от государства и банков в ситуации, когда наша экономика переживала кризис и до начала этой пандемии. Иными словами, мы должны понимать, что даже в перспективе одного-двух лет такого режима полноценное государственное субсидирование и кредитование бизнеса способно сильно ударить по и без того «похудевшему» после обвала цен на нефть бюджету. В шахматах есть такое понятие — цейтнот: ситуация, когда у игрока жёстко ограничено время на обдумывание вариантов хода. Сегодня этот термин можно справедливо применить и к сложившейся в России и мире ситуации. Простого решения тут не существует в принципе. Как я заметил в ответе на предыдущий вопрос, фокус внимания бизнеса сместился в цифровое пространство, которое в равной степени доступно практически всем потенциальным клиентам в условиях самоизоляции. К примеру, сюда можно отнести онлайн-премьеры постановок спектаклей в театрах, групповые занятия фитнесом со своим тренером через Skype, онлайн-консультации с юристами, психологами, коучами и т. д. Мы оказались в ситуации, когда весь огромный окружающий мир для человека уменьшился до картинки на его мониторе или смартфоне. И бизнесу приходится принимать новые правила игры, чтобы не оказаться в числе банкротов по окончании этой пандемии.

В то же время, существуют отрасли, которые никак не смогут конвертировать собственные услуги в цифровой формат. К примеру — гостиницы, парикмахерские и салоны красоты, службы такси, химчистки, рестораны и кафе. Многие владельцы подобных бизнесов уже сегодня прогнозируют собственное банкротство в том случае, если столь же жёсткий вариант карантина продлится до конца 2020 года. Пролонгация карантина потребует от государства, бизнеса и общества сложной многоступенчатой адаптации к новым условиям жизни. С одной стороны — нам требуется дать хоть какую-то возможность заработка для многочисленных заведений сферы услуг, а с другой — минимизировать, при этом, риски для их клиентов.

— Именно владельцы и сотрудники подобных компаний сейчас оказались под наибольшим ударом как от пандемии, так и от введённых в результате карантинных мер. Существует ли, по-вашему, какой-то способ хотя бы частичного возобновления их работы?

— В последнее время я думал над созданием модели такой оптимальной системы адаптации с ослаблением карантинных мер и открытием различного рода заведений, о которой я кратко могу рассказать на примере модели для Москвы. Данная система базируется на персональном динамическом учёте и регулярном тестировании граждан, которые получают возможность беспрепятственного перемещения по городу и посещения различных заведений. Прежде всего, должен быть создан центр обработки данных и единая база данных коронавирусного статуса горожан. В последующем в эту базу будут загружаться результаты их тестирования на коронавирус. Для обеспечения этого тестирования в каждом районе города должны быть открыты контрольные пункты тестирования с их преимущественной организацией в качестве мобильных павильонов на открытом воздухе с соблюдением тестируемыми необходимой дистанции.

Сама процедура тестирования для участвующих в программе граждан должна проводиться не реже раза в неделю, возможно, с разработкой графика тестирования для отдельных домой района и подъездов. Информация из данных павильонов автоматически передаётся в центр обработки данных. Проходя экспресс-тест с отрицательным результатом на коронавирус, человек получает право на получение и последующее продление основного пропуска, в качестве которого может использоваться персональная электронная карта. Данная карта «привязывается» к личности человека, его паспортным данным, адресу и номеру мобильного телефона, её передача третьим лицам должна быть запрещена. Активация рабочего периода карты происходит автоматически удалённо со стороны центра обработки данных после загрузки в него информации об отсутствии заражения данного гражданина и составляет ровно неделю — до следующего тестирования. Если гражданин не приходит на тестирование — карта остается в заблокированном состоянии. Теперь рассмотрим вторую часть этой системы. Все заведения, предоставляющие различные услуги, должны будут установить на входе в здание или помещение, где они располагаются, электронные замки с интеллектуальными валидаторами, также подключённые к центру обработки данных. Желая посетить заведение, человек прикладывает карту к валидатору и, при наличии у него активной карты после сдачи отрицательного результата на коронавирус, замок двери автоматически открывается.

Подобный механизм может быть внедрён и на общественном транспорте, где подобные карты могут временно заменить традиционные проездные билеты. Понятно, что внедрение подобной системы может стать весьма затратным для бизнеса, поэтому основную часть расходов, включая непосредственно установку и подключение к единой сети запирающих механизмов и валидаторов, на мой взгляд, должно взять на себя государство, поскольку борьба с коронавирусом уже является вопросом национальной безопасности. Хочу подчеркнуть, что возможность создания такой системы напрямую зависит от наличия у государственных медицинских организаций достаточного числа тестовых комплектов для проведения тестирования на коронавирус, а также от возможностей российской электронной промышленности по производству достаточного количества подобных валидаторов.

Рассмотренная система далека от идеала, поскольку требует дополнительных усилий от граждан и инвестиционных ресурсов. Уже сейчас понятно, что многие люди такие решения могут воспринять «в штыки» просто из нежелания совершать «дополнительные движения», чтобы просто сходить в кафе или парикмахерскую. В то же время, при учёте сохранения карантина ещё, к примеру, на год, нам всем так или иначе надо будет адаптироваться к коронавирусу и пытаться выстраивать привычные жизненные процессы в обход тех опасностей, которые могут повлечь потерю здоровья и даже жизни. Уже сейчас мы видим, что у многих переболевших им по всему миру остаются достаточно тяжёлые осложнения типа фиброза лёгких или сердечной недостаточности, поэтому максимальное снижение рисков заражения им — это по-прежнему главная общая задача и государства, и общества.

— Насколько высоко Вы оцениваете возможности городских властей по внедрению такой системы? Может ли она быть развернута уже в ближайшее время с учётом имеющихся вычислительных мощностей и ресурсов российских городов?

— На мой взгляд, существующая государственная цифровая инфраструктура уже обладает всеми необходимыми ресурсами для её введения. Если мы вспомним, то все последние годы государством велась целенаправленная работа по внедрению системы электронных паспортов гражданина РФ, которые, как раз, и представляли собой подобные пластиковые карточки со встроенным чипом, содержащим ключевые персональные данные. В нынешней ситуации предложенная мной персональная электронная карта может являться промежуточным звеном, которое позволит жителям адаптироваться к использованию подобного инструмента до конца пандемии. А уже после окончания пандемии, либо разработки и массового применения вакцины от коронавируса, может идти речь о введении единого электронного паспорта. Главное же преимущество таких электронных пропусков на время эпидемии заключается в том, что, благодаря их использованию мы сможем расконсервировать многие заведения и компании, обеспечив граждан важными для них услугами, а компании — необходимыми для выплаты зарплат сотрудникам средствами.

— Какой урок из этой пандемии должно извлечь человечество?

— Вопрос простой, но простого ответа на него не существует. Эта пандемия для нас всех стала зеркалом, которое отразила наше общее несовершенство и внутренние страхи. Несовершенство глобальной экономической системы, экономик отдельных государств, недостатки и страхи участников рынка и простых людей. Наша высокотехнологичная цивилизация, сформировавшаяся в последние десятилетия, дала нам обманчивое чувство спокойствия и защищённости. Но первая же серьёзная проверка на прочность показала, что в основе этой цивилизации находится фигурка испуганного и далёкого от совершенства человека с теми же самыми потребностями и страхами, которые были присущи его далёким предкам во все времена истории. И сегодня, в этот период испытаний, мы должны использовать те же методы их преодоления, что и многие столетия назад: объединяться психологически и духовно, пусть даже в формате виртуального пространства, поддерживать отчаявшихся, общими силами и ресурсами перестраивать экономические процессы и, во что бы то ни стало, сохранять внутри огонёк человечности.